Минни шопоголик - Страница 58

– Сьюзи, говорю тебе в последний раз: мне не нужна твоя помощь! – Слова срываются с моих губ прежде, чем я понимаю, что говорю. – Я справлюсь! Оставь меня в покое!

Я тут же жалею, что так груба с ней. Она молчит, а я чувствую, как краснеют мои щеки.

– Сьюзи… Я не хотела…

– Знаешь, Бекс, иногда людям хочется помочь, – перебивает меня Сьюзи, ее голос дрожит. – И не всегда дело только в тебе, понятно? Я предлагаю помощь не потому, что думаю, будто ты не справишься. Просто Люк не только твой муж, но и наш друг, и мы хотим сделать ему приятное. Тарки предложил, чтобы на фабрике шетлендского печенья придумали новый рецепт, специально для Люка. И мы хотели подать это печенье с кофе. Но раз ты настроена отрицательно, мы не станем этого делать. Проехали. Мне нужно идти.

– Сьюзи…

Поздно. Она отключилась. Пытаюсь перезвонить, но в ответ – короткие гудки.

Послать ей сообщение?

Нет. Сьюзи слишком сердита на меня. Подожду, пока она немного остынет.

Заняться мне особо нечем, так что можно и съесть пирожное.

Захожу в школьные ворота, миную болтающих мамаш и направляюсь на выставку. Она проходит в просторном зале с паркетным полом, и я понимаю, почему Сьюзи так настаивала на угощении. Огромный стол заставлен тарелками с крошечными миндальными и шоколадными пирожными, а вокруг толпятся подтянутые мамочки. Держа чашечки с кофе, они враждебно взирают на сладости. Никто ничего не ест – так зачем здесь вообще угощение?

– Доброе утро! – Подхожу к столу, где хозяйничает ухоженная блондинка. – Я хочу шоколадное пирожное.

– Разумеется! – Она протягивает мне тонюсенький кусочек в салфетке. – Пять фунтов, будьте добры.

Пять фунтов? За два укуса?

– Все для школы! – Блондинка заливается холодным смехом и кладет пятерку в обтянутую фетром коробку, отороченную хлопчатобумажной тканью. – Вы мама из нового набора? Дело в том, что во вторник мы ожидаем домики из имбирных пряников, но реакция нас несколько обескуражила…

– Я не мама, – объясняю я ей. – По крайней мере, не здешняя мама. А просто посетительница. Моя дочь еще не ходит в школу.

– А. Понятно. – Ее интерес ко мне несколько угасает. – И куда вы ее отдадите?

– Не знаю. Ей всего два.

– Два месяца, – понимающе кивает блондинка. – Уже пора определяться…

– Ей два года.

– Два года? – Женщина застывает. – И вы еще не начали готовиться к школе?

– Э… нет.

– Вы никуда ее не записали? – В глазах неприкрытый ужас. – Никуда?!

Эта женщина с неестественно белыми зубами и настырными манерами нервирует меня. Да, я знаю, что школы заполнены и все такое. Но ладно вам, даже лист ожидания на новую сумочку «Прада» – всего год. А разве школа может быть более эксклюзивной, чем сумочка «Прада» малой серии?

– Большое спасибо за пирожное!

У меня такое чувство, будто я пропустила поезд, даже не зная, что он существует. Нужно издавать «Вог» о школах. Он должен оповещать о «необходимых товарах месяца» и «последних трендах», следить за листами ожидания. Тогда все всем будет ясно.

Но я в любом случае не собираюсь забивать себе голову этим. Мы отдадим Минни в хорошую школу, абсолютно в этом уверена. Интересно, в какой школе учатся дети Мадонны? Но я, конечно, не собираюсь отдавать Минни в школу только ради общества знаменитостей. Но все же. Можно посмотреть в Интернете. Из чистого любопытства.

Беру кофе и иду любоваться искусством. В основном там цветы, так что, увидев рисунок Эрни, висящий в самом углу, я несколько озадачена. Рисунок… иной. На очень темном и унылом фоне – возможно, это болото – изображена овца.

Ох. Приглядевшись, понимаю, что овца мертвая.

Ну и что? Что такого в мертвой овце? Хороший рисунок. Кровь, хлещущая у нее изо рта, подана в весьма реалистичной манере. Скажу об этом Сьюзи. Да. Скажу, что мне очень понравилась кровь! Она такая… настоящая!

– Отвратительно!

– Какая гадость!

Рядом со мной притормаживает стайка девочек. Одна из них зажимает ладошкой рот.

– Меня сейчас вырвет, – хнычет она. – Знаете, кто это нарисовал? Эрнест!

– Он всегда рисует овец, – насмешливо говорит другая девочка. – Вечные овцы! Потому что сам баран!

Остальные девчонки стервозно хихикают, и я смотрю на них со злостью. Маленькие версии длинноногой стервы Алисии. Раздается звонок, девчонки спешат на урок, и очень вовремя, иначе я бы не сдержалась и назвала их криворожими дурами. Да, понимаю, не совсем взрослое высказывание.

Неожиданно замечаю женщину с темными волосами, собранными в узел, с царственным видом она фланирует по залу, рассыпая любезные улыбки и перекидываясь словом-другим с посетителями. Она приближается ко мне, и я напрягаюсь.

Ага. Так я и думала. На кардигане бейджик с надписью: «Хэрриет Грейсон, магистр гуманитарных наук, директор». Это из-за нее у Эрни не жизнь, а каторга.

Ну я ей покажу!

– Здравствуйте! – Она улыбается и протягивает руку. – Вы из нового набора?

– Нет, я не родительница. Я…

Я готова выпалить: «Я крестная мать Эрнеста Клиф-Стюарта, и мне хочется сказать вам пару ласковых». Но меня здесь ведь никто не знает, верно?

– На самом деле… Я арт-дилер, – хладнокровно заявляю я.

– Арт-дилер? – Директриса потрясена.

– Да, профессор Ребекка Блумвуд из детского отдела Музея Гуггенхайма, к вашим услугам. Простите, у меня нет с собой визитки. Я здесь по делу. У нас в музее есть обыкновение посещать школьные выставки инкогнито и выявлять молодые таланты. И в вашей школе я нашла кое-что очень любопытное. Вот.

Показываю на мрачный рисунок с дохлой овцой в углу, и директриса растерянно моргает.